Это было при князе Владимире, и у него был большой пир по случаю великого события, и много пили, много ели. Все на том пиру хвалилися и собою все гордилися. А один гость был из города Чернигова — торговый гость. Он не весел сидел, меду не пил, гусей-лебедей не ел жареных, орехами начиненных. Вот князь Владимир заметил это, подошел к нему учтивенько и говорит с ним ласково:

— Ты чего не ешь, не пьешь, гость дорогой, Ставр Родионович, не весел сидишь, ничем не хвалишься? Но, правда, ты и родом не знаменит, и ратными делами не славен. Тебе нечем и похвалиться.

— Право слово твое, великий князь, мне нечем хвалиться. Отца с матерью давно нету, а то бы их похвалил. Хвастаться золотой казной мне не хочется, я и сам не знаю, сколько ее у меня, пересчитать до смерти ее не успею. Хвастаться платьем не стоит. Все вы в моих платьях на этом пиру ходите. Сорок портных на меня одного день и ночь работают. Я с утра до ночи кафтан ношу, потом и вам продаю. Кони у меня златошерстные, овцы все с золотым руном, да и тех вам продаю. Разве мне похвастаться молодой женой Василисой Микулишной, старшей дочерью Микулы Селяниновича? Вот такой другой на свете нет. У нее под косой светлый месяц блестит. У нее брови чернее соболя. Очи у нее яснее сокола. Умнее на Руси человека нет. Она вас всех кругом пальца обведет. Тебя, князь, и то с ума сведет.

Услыхал князь Владимир такие дерзкие слова. Грозно обиделся. Все на пиру испугалися, сидели и приумолкли. Княгиня Апраксия горько обиделась, заплакала. А Владимир-князь разгневался. Крикнул своим громким голосом на всю горницу:

— Ну-ка, слуги мои верные, хватайте Ставра, волоките его в холодный подвал за его речи обидные, прикуйте его цепями к каменной стене. Поите его ключевой водой, кормите лепешками овсяными. Пусть сидит там, пока не образумится, а мы поглядим, как его жена нас всех с ума сведет и Ставра из неволи выручит.

Но князю Владимиру мало того, что Ставра посадили в холодный и сырой подвал. Приказал он в город Чернигов стражу послать, опечатать богатства Ставра Родионовича, а его жену в цепях в Киев привести. «Мы посмотрим, что это за умница».

Пока послы собиралися да все припасалися, коней ковали да седлали, долетела обо всем весть в город Чернигов к жене его Василисе Микулишне. Горько, горько Василиса плакала, потерявши мужа своего милого, вдруг встрепенулась и задумалась: «В слезах толку мало, надо действовать. Как мне милого мужа выручить? Деньгами его не выкупишь, силою не возьмешь! Ну, не возьму силою, надо его выручать хитростью». Вышла Василиса в сени решетчатые.

— Эй вы, верные служаночки,— крикнула она своим зычным голосом своих мамушек, красных девушек.— Сослужите вы мне службу верную. Я еду своего милого мужа выручать в город Киев. Оседлайте мне коня лучшего, несите мне мужское платье татарское, да рубите мне косы русые, поеду я ко князю Владимиру.

Горько плакали мамушки, горячее красные девушки. Пока резали Василисе косы русые, длинный волос весь пол усыпал, и упал на косы светел месяц.

Надела Василиса мужское платье татарское, взяла лук со стрелами и поскакала ко граду Киеву. Никто и не поверит, что это женщина. Скачет по полю молодой богатырь, на полдороге встретились ей послы из Киева.

— Эй, богатырь, куда ты путь держишь?

— Еду я ко князю Владимиру послом из Золотой Орды. Получать дань за двенадцать лет. А вы, молодцы, куда направились?

— А мы едем в город Чернигов к Василисе Микулишне, ее в город Киев взять, богатство ее на князя перевести.

— Опоздали вы, братцы, ее богатство ее дружинники вывезли, Василису Микулишну я в Орду отослал.

— Ну, коли так, нам в Чернигове делать нечего. Мы поскачем обратно к Киеву.

Гонцы киевские поскакали к князю и все ему порассказали, что едет посол из грозной Золотой Орды. Тут князь запечалился:

— Не собрать ему ни за двенадцать лет.

Думает Владимир думушку с женой своей Апраксией. Надо посла умилостивить, стали столы накрывать, на двор ельничек бросать. Поставили на дворе дозорных людей, ждут гонца из Золотой Орды. Посол, не доехавши до Киева, разбил шатер в чистом поле, оставил там своих воинов, сам один поехал ко князю Владимиру. Красив посол: и статен, и могуч, и не грозен лицом. Учтив посол. Подъехал к палатам князя Владимира, соскочил с коня, привязал коня к золотому крыльцу. Вошел в горницу, поклонился на все четыре стороны, князю поклон, а княгине в отдельности. Ниже всех поклонился Забаве Путяишне. Говорит князь послу:

— Здравствуй, грозный посол из Золотой Орды. Садись за стол, отдохни. Поешь, попей с дороги.

— Некогда нам рассиживаться, нас, послов, за это хан не жалует. Подавай-ка мне быстрее дани за двенадцать лет. Да отдай за меня замуж Забаву Путяишну, и я в Орду поскачу.

— Позволь мне, посол, с племянницей посоветоваться. Вывел князь Забаву из горницы и спрашивает:

— Ты пойдешь, Забава, за ордынского посла? Забава ему говорит тихохонько:

— Что ты, дядюшка, задумал, не делай смеху по всей Руси. Это ведь не богатырь, а женщина.

Рассердился князь, что у той волос долог, да ум короток:

— Это грозный посол Золотой Орды, молодой богатырь, зовут его Василий.

— Не богатырь это, а женщина. Он по горнице идет, словно уточка плывет, каблуками не пристукивает. Он на лавочке сидит, колена вместе жмет. Голос-то у него серебряный, руки и ноги маленькие, пальцы тонкие, а на пальцах-то так и видно следы от колец.

Задумался князь. Надо мне посла испытать. Позвал он лучших киевских молодцов-борцов: пять братьев Притченковых и двух Хопиловых. Вышел к послу и спрашивает:

— Не хочешь ли ты, гость, с борцами потешиться. На широком дворе побороться, размять с дороги косточки.

— Отчего же кости не размять, я с детства бороться любил.

Вышли они на широкий двор. Вошел молодой посол в круг, захватил одной рукой трех борцов, а другой — трех молодцов, седьмого бросил в середину, да как ударит их лоб об лоб, так все семь на земле и лежат и встать не могут.

Плюнул князь Владимир и прочь пошел. Ну и глупая Забава, неразумная, женщиной такого богатыря назвала. Таких послов мы еще не видали. Забава на своем стоит:

— Женщина это, а не богатырь.

Уговорила она князя Владимира, он хотел еще раз посла испытать. Вывел он двенадцать стрельцов:

— Не охота ли тебе, послу, из лука со стрельцами потешиться?

— Отчего же это не потешиться, я с детства из лука постреливал.

Вышли двенадцать стрельцов, спустили стрелы в высокий дуб. Зашатался дуб, будто бы по лесу вихорь пошел. Взял посол Василий лук, натянул тетиву. Шелковая тетива взвыла и пошла. Стрела каленая упала наземь. Могучие богатыри на ногах не устояли, и сам князь Владимир вместе с богатырями приклонился. Хлестнула стрела по дубу, разлетелся дуб на мелкие щепы.

— Эх, жаль мне дуб,— говорит посол.— Да больше жаль стрелу каленую, теперь ее по всей Руси не найти.

Пошел Владимир к племяннице, а она все твердит: женщина да женщина. Ну, думает князь, я сам с ним переведаюсь. Не играют женщины на Руси в шахматы заморские. Владимир приказал принести золотые шахматы и говорит послу:

— Василий, не угодно ли тебе потешиться со мной, поиграть в шахматы заморские? Я с малых лет всех ребят в шашки и в шахматы обыгрывал.

— А на что мы, князь, играть-то начнем?

— Ты поставь дань за двенадцать лет,— говорит князь Владимир,— а я весь город Киев поставлю.

— Хорошо,— говорит посол Василий.— Давай играть. Стали шахматами по доске стучать — князь Владимир хорошо играл. Посол раз, другой пошел, а десятый пошел князю: шах и мат, да и шахматы прочь. Опечалился князь Владимир:

— Отобрал ты у меня город Киев. Да я и сам в твоей власти: бери, посол, и голову.

— Мне не надо твоей головы и не надо города Киева. Отдай за меня твою племянницу Забаву Путяишну.

Обрадовался князь и на радостях не пошел больше спрашивать Забаву и велел готовить свадебный пир.

Вот пируют они день, другой и третий. Веселятся гости, жених с невестой не веселы. Жених ниже плеч голову повесил. Спрашивает его Владимир:

— Что же ты, Василюшка, не весел! Или не нравится тебе наш богатый пир?

— Что-то, князь, мне тоскливо, нерадостно, может быть, дома у меня что случилося, беда ждет меня впереди. Прикажи позвать гусляров. Пусть повеселят меня, пропоют про старые годы, либо про нынешние.

Позвали гусляров. Они поют, струнами звенят, а послу все не нравится.

— Это, князь, не гусляры и не песельники. Говорил мне батюшка, что есть у тебя гость черниговский Ставр Родионович. Вот тот умеет играть и песни петь, а эти словно волки в поле воют. Вот бы мне Ставра послушать.

Что тут делать князю Владимиру? Выпустить его,— значит, больше его не видать, а не выпустить Ставра — разгневить жениха-посла.

Не посмел Владимир разгневить жениха-посла, да и дани у него не собраны, и велел привезти Ставра. Привели его, а он еле-еле на ногах стоит, а не то ему песни петь. Он голодом заморен и ослабел. Жених говорит Владимиру:

— Его надо угостить, накормить и напоить. Так и сделали.

Когда угостился Ставр, вылезает жених-посол из-за стола, берет Ставра под руки и посадил рядом с собой и просил сыграть что-нибудь веселое и спеть. Наладил Ставр гусли, стал играть и подпевать песни черниговские. Все гости застольные его заслушались, а посол сидит, не сводит глаз со Ставра. Кончил Ставр играть и петь.

Говорит посол князю Владимиру:

— Слушай, князь Владимир Киевский, ты отдай мне Ставра, а я тебе дань прощу за двенадцать лет и вернусь к Золотой Орде.

Неохота была князю Владимиру Ставра отдавать, да делать нечего. Просит жених-посол. Да у Владимира и дань-то не собрана. Как ему отказать?

— Бери, зять, молодой посол, Ставра. Куда его повезешь, в Золотую Орду?

Тут жених конца пира не дождался. Попросился у невесты и переговорил с князем Владимиром отвести в шатер Ставра:

— Вы пируйте, я сейчас вернусь,— говорит посол-жених.

Тут жених вскочил на коня, посадил сзади Ставра и поскакал в поле к своему шатру. Посол Ставра спрашивает:

— Аль не узнал меня, Ставр Родионович, мы с тобою вместе грамоте учились.

— Не видел я тебя никогда, татарский посол.

Зашел посол в шатер, а Ставра оставил у порога. Быстрой рукой сбросила Василиса татарское платье мужское и надела женскую одежду, приукрасилась и вышла из шатра.

— Здравствуй, Ставр Родионович! Молодой женой расхвастался: и умна, и смела, и собой хороша. Она всех вокруг пальца обвела. А теперь тоже не узнаешь?

— Здравствуй, моя любимая жена, молодая умница, Василиса Микулишна! Спасибо, что ты меня из неволи спасла. Только где твои косы русые?

— Косами я тебя, мой любимый муж, из подвала, ямы вытащила.

Поклонился ей муж Ставр и говорит:

— Сядем на быстрых коней и поедем к Чернигову.

— Не честь нам, Ставр, тайком убежать. Поедем к князю Владимиру пир кончать.

Вот они оделись, принарядились, воротились в Киев. Вошли к князю в горницу, удивился князь Владимир, как вошел Ставр с молодой женой Василисой Микулишной, и князя спрашивает:

— А, Красное Солнышко, Владимир-князь,— я грозный посол, Ставрова жена, воротилась свадебку доигрывать. Отдашь ли замуж за меня племянницу?

Вскочила Забава-княжна:

— Говорила я тебе, дядюшка, чуть было смеху не наделал по всей Руси, чуть не отдал девицу за женщину.

Со стыда князь и голову повесил, а богатыри да бояре со смеху давятся. Все гости смеются, восхваляют женщину Василису Микулишну. Встряхнул князь Владимир кудрями и сам смеется, встал:

— Вот так женщина! Ну уж и верен ты, Ставр Родионович, молодой женой расхвастался. Она хороша, и всех нас вокруг пальца обвела, и меня, князя, с ума свела. Не в обиду будь тебе сказано, за твою жену и за обиду напрасную, которую я тебе сделал, одарю всех подарками драгоценными.

Вот и стал отъезжать домой в Чернигов Ставр Родионович с прекрасною Василисой Микулишной. Получили они подарки, князь и княгиня выходили их провожать, и богатыри, и гости, и слуги княжеские. Вот из Киева они выехали в Чернигов, приехали, стали жить, в любви и согласии поживать, деток и добра наживать! Про Василису Микулишну, умную, смелую и прекрасную, и песни поют, и сказки детям сказывают!